Автор: Иван Пронько

«Переместимся теперь на уровень дискурса аналитика. Никто, естественно, этого не заметил, но любопытно, что продуктом его является не что иное, как дискурс господина, поскольку именно S1 в нем выходит на передний план. Не исключено, как я уже говорил в Венсенне, что именно из дискурса аналитика, если эти три четверти оборота выполнить, может возникнуть господствующее означающее нового типа».
Жак Лакан, 17 Семинар.

Не случайно главенствующее означающее, S1, структурируя вокруг себя дискурс Господина, занимает также центральное место и в любом другом дискурсе невротического субъекта. Говоря об аналитическом дискурсе, Лакан, также выдвигает его на передний план, указывая нам на наиболее существенную и, в то же время, наиболее проблематичную структуру в психическом мире субъекта. Именно S1, являясь Господином в господском дискурсе, формирует субъекта-раба, субъекта, лишенного собственного желания, субъекта для которого, отныне, желание Другого становится его главным желанием.
Именно такова природа и желания, с которым сталкиваются во время анализа.

Вероятно, для многих аналитиков, непреодолимым препятствием в анализе стало их собственное желание, желание неосознанное, принадлежащее области бессознательного, а значит неконтролируемое. Клиентов, такой анализ, сталкивает с их желанием, которому ничего не остается как слипнуться в бессознательном с желанием аналитика. Описанную картину прекрасно иллюстрирует сравнение Лаканом пары аналитик-анализант с двумя рыбками – колюшками, танцующими свой брачный танец и повторяющими движения одна одной.

Возможно, психоанализ дидактический должен нас сталкивать если не с бессознательным, то с желанием осознанным. Возможно, но опять же при условии осознания обучающим аналитиком и своего собственного желания.
Психоанализ, как и любая другая практика, касающаяся бытия субъекта, всегда, тем или иным образом, будет нас сталкивать с желанием.

В настоящее время, многими психоаналитиками, на передний план механизма действия психоанализа, как лечебной методики, выдвигается эффект от возвращения вытесненных воспоминаний, воспоминаний, напрямую связанных с симптомом. Такое припоминание способно зачастую повлиять на симптом, и даже заставить его исчезнуть, но… на смену одному симптому, со временем приходит другой, более совершенный, способный более изощренно обманывать сознание пациента. Словно какая-то неведомая сила, подчиняет анализируемого себе и заставляет его впредь двигаться в сторону противоположную излечению. Лишь со временем, постепенно, сквозь так называемое «сопротивление» начинает проступать истинная сущность такого поведения – наслаждение. Наслаждение, которое, в конечном счете, является двигателем Желания. Именно это могущественное, непокоримое, всесокрушающее Желание находится повсюду: в симптоме, сновидении, ошибке. Оно постоянно остается незамеченным, в тени, но, тем не менее, всегда управляет субъектом. Таким образом, симптом нельзя рассматривать иначе как опору, вспомогательный элемент, который кроме видимого страдания, приносит также огромное количество невидимой пользы.

Соглашаясь с данными заключениями, невольно напрашивается вопрос: если симптом построен в угоду Желанию, является лишь приспособлением, позволяющим реализовываться бытию субъекта, то зачем психоанализ? Зачем эта третья невозможная профессия по Лакану? Ведь действительно, «анализировать», как «управлять» и «учить» идет в разрез с Желанием субъекта.
Ответ на этот вопрос заключается в том, что психоанализ, идя в разрез, позволяет все-таки по-новому взаимодействовать с желанием.
Являясь хозяином аналитической ситуации, психоаналитик, тем самым, для пациента играет роль большого Другого. Но, парадокс такого Другого заключается в том, что это Другой, лишенный своего собственного желания. Для него наиболее желаемым и интересным является Знание о желании анализанта, а не те маски и кажимости, в которые субъект привык себя облекать в угоду желанию обычных Других.

Для аналитика нет понятий «хороший», «плохой», он с одинаковым интересом воспринимает любое проявление субъекта. Психоаналитик, убирая на время сеанса свое личное желание, позволяет поставить вопрос: «А чего же на самом деле ты, анализируемый, хочешь?» Аналитик учит анализанта понимать, почему проявления симптома являются правильными, и адекватными той ситуации, в которой он находится. Знание о собственном желании, как раз и является тем главенствующим означающим нового типа, которое должно возникнуть у субъекта во время анализа.

Из такого определения целей аналитического процесса вытекает и оригинальное психоаналитическое определения понятия «психическое здоровье» как состояния, при котором субъект находится в максимальной степени согласия со своим собственным желанием и в минимальной степени является рабом желания Другого.